1. Феноменально удачлив. Везет настолько, что создается ощущение, будто на завтрак, вместо чашки кофе, он выпивает флакон Феликс Фелициса.
2. После окончания школы четыре года жил тем, что делал ставки на квиддичных матчах, что, собственно, позволяло ему жить, ни в чем себе не отказывая, ибо, разумеется, выигрывал он в 99% случаев.
3. Обладает отменным чувством юмора и столь же отменной харизмой.
4. В девятнадцать лет чуть было не женился, но вовремя передумал, чему сейчас несказанно рад, ибо является довольно-таки полигамным типом.
5. После работы стабильно заглядывает в Дырявый котел, чтобы пропустить стаканчик огневиски.

На этот раз поцелуй был не похож на предыдущий. Он чувствовал уверенность Кайлы и понимал, что она, видимо, решила, что может полностью его контролировать. Или, по крайней мере, думает, что получила какую-то власть над ним. По правде говоря, это так и было. Джеймс сам позволял ей быть главной. Не время и не место бороться за первенство. Вот чего он не совсем понимал, так это являются ли ее действия ответом на его вопрос. Если так, то его не совсем все устраивало. Хотелось знать наверняка. Но прерывать поцелуй он тоже не хотел. После признания ему стало даже легче,  словно тяжелый груз упал с плеч. Какая разница? Не так уж и сложно говорить о своих чувствах. Единственное, что его до сих пор волновало, это неизвестность. Джеймс был почти уверен, что хотя бы просто нравится Кайле. Но что такое «почти уверен»? Быть уверенным, значит, знать точно. «Почти» и «точно» не уживаются вместе. В самом деле, Джеймс ни в чем не был уверен…
Когда Кайла оторвалась от него, он хотел дотронуться до ее лица, провести кончиками пальцев по мягким губам, но заметил несвойственную такому моменту серьезность в глазах девушки. Не так смотрят, когда собираются сказать то, что он надеялся услышать. А ведь целовала так, будто никого кроме них больше нет на свете. Отчаянно, страстно, ломая преграды. И поэтому слова, которые последовали за этим, не сразу уложились в его голове. Джеймс просто не успел, видимо, перестроиться. Шкала, что отвечала за его внутреннее состояние, слишком долго задержалась на высокой отметке «блаженство», отказываясь верить, что надо рухнуть в более приземленное «хреново». Словно издалека, он наблюдал, как она что-то делает рядом. Даже не смотрел, но улавливал глазами ее движения. Не старался понять, что именно она делает, не слышал, что она ему говорила. Какая разница. Уже сказала. Он просто переваривал одну и ту же фразу: «Это было очень мило, я это не забуду». Такое же чувство, когда падаешь на поле. Уже осознаешь, что это должно быть очень больно, но пока не коснешься земли, в голове нет ничего кроме последнего, что видел, когда еще был верхом на метле.
Прикосновение ее губ к щеке словно отрезвило Джеймса. Это была последняя капля. Поиграть захотелось? Может уже давно смеется над ним за спиной? Самая настоящая стерва. Все нежные чувства сменились безумной яростью. Сука. Хотелось так треснуть ее, чтобы навсегда запомнила. Чтобы и это «не забыла». Но Джеймс не смог бы. Хотел, но ни за что бы ни ударил.
- Куда собралась? – парень вскочил на ноги и схватил Кайлу чуть выше локтя, разворачивая к себе лицом. Предвидя, что она вряд ли будет слушать его, не перебивая, он прошипел, - Хоть слово, и я раздавлю твою милую головку, как орех. – В глазах его отчетливо читалась дикая ненависть. Он и правда ее сейчас ненавидел. - Я всегда знал, что ты редкостная дрянь. И даже не строил иллюзии на  твой счет. Просто принимал такой, какая есть. Это не ошибка, понимаешь? Это просто моя тупость. И я не могу тебя сейчас так отпустить. – В это время у Джеймса в руках уже была палочка, наставленная на Кайлу. – Обливейт максима.
Он видел, как мутнеют ее глаза, чувствовал, как обмякает ее тело. Джеймс подхватил Кайлу, не совсем соображая, что делать дальше. Пока она не очнулась, надо было придумать, как действовать.
Он аккуратно посадил ее туда, где она была до его прихода. Джеймс надеялся, что когда девушка придет в себя, она решит, что уснула. А даже, если это покажется ей странным, она никак не сможет связать это с ним. Ведь теперь, Кайла совсем не помнила, что происходило последние двадцать минут. Взглянув ей в лицо, Джеймс испугался. Она стала какой-то совсем бледной. Парень схватил ее запястье и нащупал пульс, чтобы удостовериться, что не прикончил ее случайно. Но нет, сердце билось спокойно и ровно. Джеймс схватил мантию и, последний раз взглянув на Кайлу, развернулся и стремительно убрался прочь отсюда. Он знал, что слизеринка не пробудет в отключке больше, чем пять минут, а половина этого времени уже прошла.
Пока он шел в свою башню, в голове стучало так, будто за ним едет поезд. Обливейт запрещен Министерством магии. Если узнают, то его исключат. В Азкабан, конечно, не отправят, но отцу на работе достанется. Черт… Отец. Он меня убьет. Джеймс твердо решил, что ни одна душа не узнает, что произошло этой ночью. Иначе он умрет дважды: от стыда и от чувства вины перед родителями.
Но как только гриффиндорец оказался в своей постели, его мысли приняли совсем другой оборот. Кайла. Какой же он придурок…Джеймс зарылся лицом в подушку и застонал, ударив кулаком по грядушке кровати. Физическая боль совсем не заглушила того отчаяния, что змеей свернулось у него в груди. Именно змеей. Как эта дрянь…