Дело было вечером, делать, как говориться, было нечего. Четвертое сентября и из состояния "летних каникул" студенты еще только начали переключаться на функцию "учеба". И все бы ничего, уж как-нибудь скоротали бы вечерок, если бы какой-то умник в гостиной изумрудного факультета, от скуки видимо, вдруг бы не напомнил про Осенний бал. Тут же начались бурные обсуждения, и, кажется, спокойную гостиную, где температура никогда не поднималась выше типично слизеринских "минус тридцати", подменили на какую-то забегаловку, полную пьяных мужиков за сорок, готовых отдаться любой женщине, проходящей мимо них в Косом переулке. Короче говоря, логично было покинуть комнату, но все сказанное взять на заметку, так сказать, намотать на ус, ну, мол, авось пригодится.
Наверное, ты бы никогда не вспомнил этого вечера, наоборот, забыл бы его как самый ужасный из всех, что когда-либо были, но... Но времена, к счастью ли или к сожалению, меняются. И если раньше ты по всюду, не свойственно традициям, зародившимся в семье пару десятков лет назад, таскался за ручку с Малфоем, не замечая больше ничего вокруг, то теперь
у тебя появилась новая головная боль (если конечно, можно ее назвать головной, а не душевной). Казалось бы, что могло тебя зацепить в гриффиндорке? Ну, ей богу, факультет, который с недавних пор не вызывает у тебя ничего, кроме приступов рвоты. Подумаешь, мол, лев - царь зверей, кто сказал такую глупость? Почему храбрость считается даром? Почему храбрость важнее, чем хитрость? И, в конце концов, почему хитрость, по словам людей, - это удел слабых? Ты каждый раз, возмущаясь, негодуя, задаешь эти вопросы. Кому? Себе, конечно.
Альбус Северус Поттер – ты всегда гордился своим именем. Именем, но не фамилией. Те слова отца, у перрона, ты запомнил на всю оставшуюся жизнь. Истории каждого имени принесли в твою жизнь кусочки от жизни их предыдущих обладателей. Отцовские рассказы об Альбусе Дамблдоре, отдавшем свою жизнь, но сдержавшем слово, истории о Северусе Снейпе, который, кстати, тоже учился на слизерине, посветившем свою жизнь верности возлюбленной и даже надувшем самого Темного Лорда посредством, кстати говоря, хитрости, - были всегда самыми-самыми интересными, самыми-самыми любимыми.
Возвращаясь к прекрасной львице, покорившей твое сердце, можно сказать лишь то, что она совсем не похожа на остальных львов. Слишком уж со стороны она похожа на тебя: отрешенно ходит по коридорам, засиживается допоздна в библиотеке...  Ты ведь просто не мог пройти мимо такой девушки. И не прошел.
Ждешь, когда заканчивается зельеварение и первый выбегаешь из аудитории. Видишь ее и покорно ждешь около входа. Ты не надеешься на удачу, знаешь, что будет тяжело, но это все лишь подогревает тебя. Она проходит в метре от тебя, стремительно шагая по коридору, и ты тут же, как верный пес, следуешь за ней.
- Пэнси, ты не хочешь пойти со мной на бал?

Ты все еще плетешься сзади. Не догоняешь ее, но и не даешь никому пристроиться между вами. Тебе нравиться быть впереди, быть первым, лидировать, но с ней ты желаешь оставаться позади, на несколько шагов, чтобы по-прежнему оставаться совсем близко . Ты садишься за ней на всех предметах, в библиотеке стараешься пристроиться так, чтобы она оказалась в зоне твоей видимости. Ты знаешь, что раздражаешь ее этим, но разве тебе не все равно?
И вот, очередной раз, следуя за ней тенью, ты без грамма стыда разглядываешь ее затылок, перебирая взглядом каждую волосинку на ее голове, и представляешь, какое недовольное выражение на ее лице сейчас возникает и возникнет после следующей твоей реплики.
Стоит услышать ее речь, и, сделав большой шаг вперед, ты догоняешь ее. "Поттер, ты жалок". Стараешься не отставать и не обгонять, двигаясь точно "нога в ногу". Идешь уверенно, голова, как и всегда, задрана вверх. Слышишь очередной отказ и всего лишь улыбаешься. Уже нет прежнего оскала, нет недовольства, нет привычки чуть что, сразу нащупывать в кармане палочку. Это довольно странно с твоей стороны.
Непроизвольно поворачиваешь голову в ее сторону, но стоит ей это уловить, как твои глаза снова пытаются ухватиться за что-то движущееся перед тобой. Хочется взять ее за руку, но нельзя. Хочется обнять, но, почему-то, сразу вспоминаешь, что никогда в жизни не любил обниматься. Даже когда Лили перед сном заходила пожелать спокойной ночи, ты нетерпеливо старался вырваться из объятий. А что изменилось сейчас? Неужели Поттер влюбился?
Сворачиваешь за ней, переходя на другой этаж, затем переходя в другую цепь коридоров. Ты не помнишь какой дальше предмет, но это не важно. Ничего, сейчас ничего не имело большего значения.
- Это можно воспринимать, как отказ? Надеюсь, что нет, - улыбаешься. У тебя всегда припасено в боковом кармане несколько шуточек: Ведь если так, то, ведь тебе прийдется пойти на бал с кем-нибудь из Уизли? Или, может, Скамандеры? Вуд? Гойл? - начинаешь перебирать всех, чьи лица были особенно неприятны сегодня на зельеварении.
- Ты же пойдешь на бал, не так ли? Не можешь же ты пропустить такое событие, - смеешься: Поэтому, согласись, что я - это идеальный вариант.
Ты скрыт. Предпочитаешь отшучиваться. Не хочешь открыться даже себе. Не хочешь пока ничего признавать.
- Давай попробуем по-другому, - ловко обгоняешь девушку и, встав напротив нее и перегородив ей путь, начинаешь свою напыщенную речь: Я, Альбус Северус Поттер, приглашаю Вас, мадемуазель Дефренуа, пойти со мной бал. Вы же согласны?
И ты снова уверен в том, что она окажет. Мысленно начинаешь собирать в кучку новые идеи. Все они кажутся однотипными, но ты не сдаешься. Не выражаешь не капли недовольства или раздражения. Ты еще не сломлен, а значит будешь продолжать боль. А тебя сложно сломить, спасибо матери за упорство. "Каждое поражение лишь делает нас на еще один шаг ближе к победе", - говорила она. А значит каждый отказ делает тебя на шаг ближе к принятию приглашения. Ты ж ведь не успокоишься, пока не услышишь "да".

Ты идешь спиной по коридору, пытаясь не снести кого-нибудь из студентов и тем более, упаси господи, кого-нибудь из учителей. Ловко лавируешь между сонно плетущимися по коридорами тушами учеником школы.
- Вуд?! - подавившись кашляешь, искренне недоумеваешь, как ей мог понравиться Вуд. Делаешь очередной шаг назад и чувствуешь сильный толчок в спину. Спотыкаясь, чуть не падаешь, успеваешь развернуться, увидев причину нес лучившегося падения.
- Вуд, пожалуйста, смотри, куда идешь, - каждое слово медленно процеживаешь сквозь зубы, говоря чуть ли не по слогам. Теряешь контроль, кончается терпение, твой вгляд начинает напоминать взгляд дикого быка, увидевшего красную тряпку. Благо Вуд быстро покидает поле твоей видимости, и, повернувшись снова лицом к Персефоне, ты понимаешь, что стоит держать себя в руках.
Только через пару минут понимаешь, что на самом она смеется над тобой. Играет, как с самым наивным ребенком. И, как бы удивительно и странно это не звучало, кажется, тебя правда это нравится. Ведь она и правда не пойдет ни с Вудом, ни со Скамандерами...
- Малфой? - переспрашиваешь. Убедившись, что ты не ослышался, с улыбкой на лице отвечаешь: Боюсь, что с ним ты пролетаешь. Он же, вроде как, занят, - в мыслях сразу останавливается хаос, ты снова приобретаешь первоначальную уверенность. ...Ни с Малфоем...
- Знаешь, искренне не хочу тебя разочаровывать, но по одному не пускают, - довольно улыбаешься, подобно чеширскому коту, восхищаясь то ли своим преимуществом, то ли безысходным положением девушки. Но, какой бы довольной улыбка не была, твоей задачей все еще оставалось заполучение согласия.
- Может и отойду... Когда-нибудь, - смеешься и продолжаешь маячить у нее перед глазами.
- А потом... Ты же мое лекарство, - аккуратно, едва касаясь плеч Персефоны, уводишь ее, уходя от основного потока студентов в коридоре. Берешь за руки и прижимаешь к стене так, чтоб, как это обычно чисто случайно выходит, она со злости не сломала тебе нос или палочкой не выколола глаз.
- Вот представь, - приближаешься к ней так, что между вашими носами остается всего сантиметр, ну может два: Идет бал. Танцы в самом разгаре. И тут Поттеру становиться плохо. А что, если по твоей халатности Поттер умрет? Тебе совсем не будет его жалко? – улыбаешься. Но, кажется, подогревать кипящее терпение Персефоны уже и правда пересекало границу между «мазохист» и «самоубийца». Поэтому, отдалившись от девушки, ты слегка касаешься указательным пальцем ее носа и, дождавшись, когда она придёт в себя, выпустив пар... На тебе же... Снова пристраиваешься рядом и идешь с ней "нога в ногу".
- Итак, ты пойдешь со мной на бал? - задаешь тот же самый вопрос уже в третий раз: Советую сказать "да", потому что если ты скажешь "нет", то я продолжу задавать тот же самый вопрос до тех пор, пока ты не скажешь "да".

- Не бойся, не упаду, - улыбаешься и продолжаешься идти спиной назад, не обращая никакого внимания на то, что у тебя сейчас по расписанию защита от темных искусств, а ты идешь на трансфигурацию; не замечая несущихся студентов с горами учебником в руках и с переполненными конспектами сумками; не оглядываясь назад, чтобы не снести кого-нибудь или не врезаться в какой-нибудь косяк. Вдруг ловишь на ее лице улыбку, не ухмылку и не усмешку.
- Ревную? Ну, если ты мне покажешь, что такое ревность, то может и буду ревновать, - слышаться нотки обиды. Поттер, не уж-то задели твое самолюбие?
- Но я же сказал, что не отстану от тебя, пока ты не согласишься. Значит, если учесть, что твою терпение несовершенно, то однажды ты согласишься. Вот и все дела, - смеешься.
- И чем же тебе не угодила "Алиса в стране чудес"? - вставляешь свою реплику так, между строк. Не наделяешь ее особым смыслом и, это ясно, что ты не требуешь ответа. Просто не хочешь тишины. И не хочешь упустить неплохой момент.
- А может я не хочу другую магглорожденную? Меня и ты в качестве лекарства устраиваешь, - говоришь серьезно, стараясь автоматически не перейти на полную искренности и сопливой чепухи беседу.
- Не дам. Так и буду таскаться за тобой, пока не скажешь "да", - тут же отвечаешь: Вот видишь, вот тебе и пример того, что твое терпение не совершенно, и рано или же поздно ты все-таки согласишься пойти со мной.
Тем не менее, увидев девушку в ярости, ты немного сбрасываешь обороты, становишься спокойнее, осознав, что, кажется, завел игру с огнем.
И стоило тебе сделать глубокий вздох и начать думать о том, как бы еще пригласить эту гриффиндорку на бал. Но тут...
Внезапно для тебя она поворачивается к тебе лицом. Не успеваешь ничего толком понять, чувствуешь лишь, как тебя силой тянут за галстук. Она целует тебя. Легко, едва касаясь губ. Всего пара секунд. Но этих секунд хватает, чтобы свести с ума самого сумасшедшего человека этой вселенной. Она тут же отдаляется, а ты чувствуешь лишь желание, желание повторить. Кажется, будто тебя дразнят. Отпускают поводок и дают свободу, а потом снова одевают ошейник и сажают в клетку.
Понимаешь, что отстаешь от нее, но тут же догоняешь девушку в три шага.
- Что я могу сказать, - пытаешься выдавить из себя хоть что-то: Если это не было согласием, то это еще одно приглашение.
Вновь преграждаешь ей дорогу. И целуешь. На этот раз больше страсти, больше мужской силы. Ладонями касаешься ее горячих щек, чувствуешь, как ее темные волосы щекочут кисти рук. Не хочешь останавливаться, не хочешь отпускать ее. Но боишься потерять, боишься вспугнуть.
Медленно отстраняешься.
- Я же не прошу многого. Всего лишь один день. Один бал, - убираешь одну прядочку волос, лежащую на ее лице, за ухо и повторяешь приглашение: Ты пойдешь со мной?
В глазах уже нет ни нахальства, ни наглости, ни злости, ни усмешки. Лишь с надеждой сверлящий девушку взгляд человека, готово бороться до последнего.